Богач, прошедший сквозь игольные уши
[история], [☦]Среди многих, пришедших к Богу на собраниях В. А. Фетлера, Иван Яковлевич Урлауб — одна из самых неординарных фигур. Его обращение к Богу было поистине необыкновенным и замечательным. Иван Яковлевич был владельцем самой большой оптической фирмы в России, с фабрикой и магазинами в Санкт-Петербурге, отделениями в Москве и Омске. Его прадед был офицером армии Наполеона. Немец по национальности, он остался в России после поражения Наполеона и открыл в Москве свой оптический магазин. В течение более чем 100 лет предприятие росло и сделалось известным всей России.
По вероисповеданию И. Я. Урлауб числился католиком, но ничего не знал об истинной вере в Христа Спасителя. Этот богач жил в роскоши и грехах. Ночные гульбища в клубах и ресторанах в кругу многочисленных друзей составляли цель и смысл его существования. В церковь он никогда не ходил и не молился. Прожигателя жизни, расточителя своего богатства и здоровья часто поутру привозили домой пьяным. После вытрезвления он приходил в себя, смотрел на жену и пятерых детей, которым не уделял внимания, и совесть осуждала его, но не надолго… Постоянные кутежи мужа отрицательно сказывались на и без того слабом здоровье жены, а старший сын, не в силах больше переносить недостойное поведение отца, однажды ушёл из дому навсегда.
Как-то друзья пригласили Ивана Яковлевича в клуб спиритистов, и с тех пор он стал посещать его регулярно. Вместе с другими вызывал через медиума духи умерших, а в сущности — демонов. Духи зла овладели им и стали угнетать его. Он становился всё мрачнее и угрюмее. В душе не было ни радости, ни покоя. Попойки, беспутство и спиритические сеансы делали своё дело; печаль жены и дети немым укором терзали его, внося разлад в душу. Он скатывался в пропасть и однажды решил уйти из жизни, тем более что силы тьмы давно подталкивали его к этому шагу…
Призвав управляющего, Урлауб сделал распоряжение относительно своей фирмы и капитала, заверил нотариально завещание, собрался и уехал за границу, прихватив побольше денег, чтобы в последний раз кутнуть как следует, а потом — пулю в лоб. Семье сказал, что едет надолго в Италию.
В Риме остановился в лучшей гостинице и на следующий день решил посетить знаменитые катакомбы, где первые христиане проводили тайные богослужения. Бродя по темным, длинным коридорам подземелья, входя в залы, читая надписи на стенах и стендах, видя орудия пыток и казней христиан, преследуемых римским законом, он почувствовал, как в сердце поднимается неведомое чувство сострадания, восхищения и преклонения перед стойкостью и мужеством мучеников. Нахлынувшие чувства переполнили его, мощно заговорила совесть: по паспорту я христианин! А жизнь… хуже, чем у язычника!…
Страдая от того, что вёл безнравственную, разнузданную жизнь, загубил молодость, и вспоминая слёзы семьи, он перестал ощущать, где он и что с ним. Ноги подкосились, он упал у стенда, и слёзы рекой полились из давно пересохших глаз. Сколько времени он провёл так, не помнил. Служитель музея, подойдя, положил руку на плечо и ласково сказал: «Господин, встаньте, пожалуйста, пора закрывать музей». Иван Яковлевич еле поднялся и медленно побрёл к выходу. В душе что-то произошло, всё изменилось, он прозрел. Это был его звёздный час! Час духовного пробуждения. С новым сердцем вышел Урлауб из катакомб. Сознание просветлело. Исчезло желание свести счёты с жизнью. Жить! Жить! Только жить!
На следующий день он отправился в Петербург. Домашние были крайне удивлены столь быстрым возвращением. В глубоком волнении бросился Иван Яковлевич на колени перед женой, прося о прощении за все нанесенные обиды, за прошлую жизнь. Просил прощения и у детей. В семье, среди служащих он стал неузнаваем и полагал, что теперь всё будет прекрасно. Не ведал Урлауб, чем обернутся ему спиритические сеансы. Не знал он, что демоны, которых он допустил в своё сердце, остались в нём. После его духовного пробуждения они ненадолго как бы притаились, не проявляя себя.
Но однажды, когда он гулял в саду своей виллы на Лесном проспекте, в то время это были окрестности Петербурга, на сердце его опять стало тяжело, ум омрачился и какая-то неизъяснимая печаль и тревога охватили его. Тут же злые духи опять стали склонять его к самоубийству. Библии у него не было, молиться он не умел, да и не знал, отвечает ли Бог на молитвы. Молитва Господня, которой его учила мать в детстве, была забыта. В агонии метался он по саду и вдруг вспомнил слова: «Да будет воля Твоя!» — и стал повторять: «Да будет воля Твоя! Да будет воля Твоя!»
Господь увидел страдания грешника, стоящего на краю пропасти. И вдруг раздался голос: «Иди к пресвитеру Фетлеру!» В удивлении Иван Яковлевич обернулся. В саду никого не было. Слова звучали ясно. «Почему?» — спросил Иван Яковлевич. Таинственный голос ответил: «Миссия!» Фетлер, кто такой Фетлер? Что он делает, где он? О, да! Урлауб вспомнил: однажды он получил проповедь Фетлера «Отвержение Бога»; кто-то бросил её в его почтовый ящик, и вместе с утренней почтой заведующий подал её ему… Иван Яковлевич поспешно прошёл в кабинет, открыл телефонную книгу и нашёл нужный номер телефона…
Фетлер проводил евангельское собрание в помещении школы в Демидовом переулке. Он сидел на веранде и с одним новообращённым адвокатом читал Библию. Вдруг на улице появился человек без головного убора, с растрёпанными волосами, который бежал по направлению к ним. Он влетел на веранду с отчаянным криком: «Спасите меня!…» Это был Иван Яковлевич Урлауб, собственник оптической фирмы.
Фетлер попытался узнать, в чём дело, и из бессвязного рассказа несчастного понял, что, когда тот прогуливался у себя в саду и попробовал молиться Богу, злые духи начали душить его, пытаясь умертвить, и он побежал к Фетлеру. Тот оказался в затруднительном положении. Бесы? Это не простой случай обращения! Что он может сделать с бесами? Когда он занимался в богословской семинарии в Англии, его учили греческому, еврейскому, латыни; профессора читали лекции по основам христианства и логике, но не дали никакого наставления, что делать с бесами и злыми духами. Богословские знания были слишком слабым лекарством. А что говорит Библия? Ведь надо что-то делать, речь шла о человеческой жизни…
Вдруг в сознании Фетлера как бы вспыхнули огнем слова: «Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов» (Мк. 16:17). Но не было ли это только для апостолов? «Господи, — тихо спросил молодой евангелист, — принадлежу ли я к числу таких верующих?» «Да!» — был ответ. Брат Фетлер тут же предложил преклонить колени, возложил на голову Урлауба руки и решительно повелел: «Во имя Иисуса Христа, Назарянина, Сына Божия, повелеваю злым духам выйти из этого человека, которого Иисус искупил Своей Кровью от власти греха и ада. Оставьте его и никогда больше не входите в него. Аминь!»
«Когда вы возложили руки на мою голову и произнесли имя Иисуса, я почувствовал, как какой-то сильный ток прошёл через всё моё тело, и в первый раз в жизни я почувствовал себя невыразимо счастливым и свободным! Бесы оставили меня, я могу молиться и славить Бога, как и все верующие. Теперь я один из вас!» — воскликнул Урлауб.
Они опять опустились на колени и горячо поблагодарили Бога. Вскоре Урлауб принял святое водное крещение и сам начал свидетельствовать другим о Христе как о Спасителе грешников. Он сделался самым верным и щедрым жертвователем миссии. Иногда он жертвовал двойную сумму того, что могли несколько сот человек собрать общими усилиями. Это был самый ревностный служитель в общине Фетлера. После его обращения весь штат его служащих (70 человек) стали верующими. Вскоре Иван Яковлевич открыл миссионерскую станцию у себя в особняке.
Год спустя он был избран дьяконом, а через два года — третьим помощником пресвитера Фетлера. Обратились к Господу и супруга Ивана Яковлевича Эмилия Васильевна, и старшая дочь — Эмилия. Незадолго до войны с Германией, в 1914 году, Урлауб вместе с сыном Александром выехал в Германию по личным делам, там их и застала война. Скоропостижно умер сын, а в Петербурге — жена.
В сентябре 1914 года В. А. Фетлер за проповедническую деятельность был осуждён к ссылке в Сибирь, но по ходатайству влиятельных лиц ссылку заменили высылкой за пределы России. В Швецию, где он поселился, к нему приехал брат Урлауб и сообщил о русских военнопленных, находящихся в Германии. Было решено начать печатание душеспасительной литературы для них. Массовым тиражом были напечатаны Библии, Евангелия и другая духовная литература, которую послали в лагеря военнопленным. Многие из военнопленных обратились к Богу и по возвращении на родину понесли благую весть в города и села огромной Российской империи. Их проповедь не была тщетной…
В Доме Евангелия в Санкт-Петербурге Урлауб, будучи диаконом, свидетельствовал молодёжи, проживавшей там, о своём спасении во Христе, содействовал воспитанию юных верующих в духе Евангелия. О своей греховной молодости вспоминал с отвращением.
После установления Советской власти фирма Урлауба была национализирована, но сам он остался работать в ней как специалист. Национализирован был и особняк Урлауба. В 1919 году Ивана Яковлевича арестовали, но в 1920 году освободили. В период НЭПа он продолжал работать в своей бывшей фирме, поселившись в Доме Евангелия.
Овдовев, Иван Яковлевич жил одиноко. С годами становилось нелегко обслуживать себя. Нужны были чьи-то заботливые руки. И Господь послал ему помощницу в лице тёти Кати, «коменданта» Дома Евангелия. В 1924 году состоялось их бракосочетание. Когда Дом Евангелия в 1930 году был закрыт, всех, живущих в нём, переселили. Иван Яковлевич с супругой переехал в Шувалово, в дом врача Павлова, который стоял на берегу Шуваловского озера. Жить становилось всё труднее. Средства истощились. Дочь Эмилия, которая после окончания войны с Германией переехала с мужем в Берлин, прислала вызов. Весной 1932 года брат Урлауб прощался с Ленинградом, где прошла вся его жизнь, где он встретился со Спасителем, где провёл много радостных лет в общении с дорогими братьями и сёстрами. Прощался с Домом Евангелия, где столько потрудился для Господа. Супруги покидали Ленинград, зная, что уже никогда они не вернутся и не увидят лиц своих дорогих друзей.
Большая группа молодёжи и людей разного возраста пришли проводить их. Пожелания, объятия, слёзы, последний звонок — и поезд умчал их в Ригу, где их ожидали В. А. Фетлер, его семья и многие дети Божии. В Риге Фетлер построил молитвенный дом «Храм Спасения», по образцу ленинградского, который позже постигла такая же участь, как и Дом Евангелия. О жизни супругов Урлауб в Берлине почти ничего не известно.
На второй день Пасхи 1936 года Иван Яковлевич Урлауб, «течение совершив, веру сохранив», перешагнул порог смерти и вступил в страну негасимого Света.
Публикация Евгении КОБЗАРЬ
Источник: Журнал «Вера и жизнь», 1999-05; 5/99.